Золото индейцев

Бороться и искать, найти и перепрятать

Сегодня ночью меня что-то разбудило. После пробуждения подумал о том, что можно ещё поспать. А днём надо будет сделать то-то и то-то... И когда уже несколько минут занимался мысленным программированием дневных дел, вдруг осознал: «Мне же снилось что-то!» Но, дурацкие мысли о делах закрыли дверь в память сна и плотно её законопатили, так что вспомнить сон уже было практически невозможно. Есть, правда, методика, которая мне иногда помогает: дождаться полусонного состояния и в нём попытаться обратиться к памяти сна, не приходя в буднее сознание и не погружаясь в сон — что-то типа виртуальной рыбалки.

К этой методике я и прибегнул, ведь в данном случае она была для меня беспроигрышной: не усну — может, вспомню сон; усну — благополучно проведу остаток ночи...

В этот раз просто и быстро уснул, даже не поблуждав мысленно в полусонном состоянии. Зато под утро приснился другой яркий и интересный сон, который я запомнил. Расскажу только ту часть сна, которая имеет отношение к мысли, ради которой я открыл сегодня форму написания поста в этом блоге.

Я на необитаемом острове. Наблюдаемая мною картина говорит о том, что остров ещё недавно был обитаем — тут жили индейцы. Но сейчас тут лишь обгоревшие дома и нет ни души. Вдруг слышу плач ребёнка. В одной обгоревшей хижине нахожу забившегося в головёшки чумазого малыша. Угощаю его рисовой лепёшкой.

Некоторое время ранее. Прекрасный райский остров, на котором уютно разместилась индейская деревушка. Красота ландшафтов и доброта местного народа заставляют меня отказаться от всех желаний и стремлений, которые я имел когда-то, и остаться здесь навсегда.

Райская беззаботная жизнь оканчивается так же неожиданно, как и началась: на берег высаживается группа людей — таких же морских волков, каким был и я до того, как оказался на этом острове. Я понимаю их мотивы: они приплыли за наживой — за золотом индейцев. Возможно, меня и самого сюда привела жажда золота, но у этих индейцев золота не было, да и не нужно оно им. Зачем? Их жизнь прекрасна в таком первобытном варианте, как она есть.

Я приказываю всем индейцам собраться в доме, сам вооружаюсь двумя саблями и бросаюсь навстречу захватчикам. Оценка противника говорит мне о том, что в моих силах уложить весь этот отряд. Но сабли оказываются такими тупыми, что даже прямые их удары не причиняют противникам никакого вреда — ими я только отбиваюсь. Раз не удаётся убить, думаю я, так хоть прогоню. В битве происходит следующий диалог:

— Убирайтесь отсюда! Я остаюсь с этими людьми и буду их защищать!
— Мы не уйдём просто так, нам нужно золото!
— У этих людей нет золота, здесь вам взять нечего!
— Ты лжец, хочешь завладеть всеми богатствами, нас не проведёшь!

И тут я понимаю ситуацию. Моё желание остаться на острове знающие мою корыстную натуру бывшие соратники поняли, как желание единоличного владения золотом индейцев. Даже если теперь я сдамся и соглашусь отправиться с ними на материк, нет никаких гарантий, что индейцев оставят. Конечно, они теперь решат, что я где-то зарыл клад, что собираюсь вернуться сюда позже. И они будут пытать и убивать всех, лишь бы найти этот клад.